еще немножко, мы сможем! я выпил витаминку (с)
небольшая заметка, посвященная истории и роли личных библиотек как элемента культуры. а так же принципам формирования домашней библиотеки
Библиотеки впервые появились на древнем Востоке. Обычно первой библиотекой называют собрание глиняных табличек, приблизительно 2500 год до н. э., найденное в храме вавилонского города Ниппур. В одной из гробниц близ египетских Фив был обнаружен ящик с папирусами времени II переходного периода (XVIII — XVII вв. до н. э.). В эпоху Нового царства Рамсесом II было собрано около 20 000 папирусов. Самая известная древневосточная библиотека — собрание клинописных табличек из дворца ассирийского царя VII века до н. э. Ашшурбанипала в Ниневии. Основная часть табличек содержит юридическую информацию. В древней Греции первая публичная библиотека была основана в Гераклее тираном Клеархом (IV век до н. э.).
Крупнейшим центром античной книжности стала Александрийская библиотека. Она была создана в III веке до н. э. Птолемеем I и была центром образования всего эллинистического мира. Александрийская библиотека являлась частью комплекса mouseĩon (музей). В mouseĩon входило 200 000 папирусов в Храме (почти все библиотеки античности были при храмах) и 700 000 документов в Школе. Музей и большая часть Александрийской библиотеки были уничтожены приблизительно в 270 году нашей эры.
В Средние века очагами книжности были монастырские библиотеки, при которых действовали скриптории. Там переписывалось не только Священное писание и сочинения Отцов Церкви, но и произведения античных авторов. В эпоху Ренессанса деятели Возрождения, буквально, охотились за сохранявшимися в монастырях греческими и латинскими текстами. Из-за огромной стоимости манускриптов и трудоёмкости их изготовления книги приковывались к библиотечным полкам цепями.
Появление книгопечатания внесло огромные изменения в облик и деятельность библиотек, все более теперь отличавшихся от архивов. Библиотечные фонды начинают стремительно разрастаться. С распространением грамотности в Новое время растёт также число посетителей библиотек.
читать дальшеБиблиотека - один из древнейших культурных институтов. За долгий период человеческой истории ее социальные функции претерпели существенные изменения. Назначением первых библиотек было хранение документов. Со времени своего возникновения до сегодняшних дней библиотека прошла первый этап эволюции общественной миссии: от обслуживания нужд правящей элиты до удовлетворения общественных потребностей. Библиотека превратилась в социальный институт, включающий информационные и культурные компоненты и обеспечивающий устойчивость связей и отношений в рамках общества. Роль современной публичной библиотеки в социальной инфраструктуре не ограничивается информационной функцией. Традиционно библиотеки являются культурными и досуговыми центрами для всех слоёв населения города.
Среди наиболее значимых признаков классификации библиотек, определяемых внешней средой, нередко называют их социальное (общественное) назначение. Основываясь на социальном назначении библиотек, которое заключается в удовлетворении информационных потребностей пользователей, можно выделить три рода библиотек: общие, специальные и личные.
Личные библиотеки — заметная часть культуры любой страны. Постепенное возвращение к культурным ценностям прошлого заставляет обратиться к изучению культурных памятников, в том числе личных библиотек. Возникнув раньше библиотек общественного пользования, они стали основой их формирования, не утратив своей первостепенной значимости. Изучая личные книжные собрания, можно получить уникальные сведения для понимания своеобразия культур, менталитета народа, который проявляется и в отношении к книге, ощутить дух эпохи, понять общественные настроения того или иного периода истории.
В последние годы в России заметно усилился интерес к изучению личных библиотек. Методологическая революция в гуманитарных науках, новая концепция развития культуры, в которой центральное место занимают такие приоритетные направления, как созидательная, творческая роль личности, знаменует стремление к изучению не только крупномасштабных, глобальных явлений, но и «индивидуумов»: выдающихся личностей и обычных людей. Происходит познание мира «изнутри», через человека, проникновение в мир его интересов, увлечений, привлечение внимания к культурным формам и институтам, в которых проходит становление и развитие личности, осуществляется ее самовыражение в культуре. Нет более точного индикатора, отражающего скрытую интеллектуальную и духовную жизнь человека, чем личная библиотека. «Личную библиотеку считают визитной карточкой хозяина», - констатировал Д. С. Лихачев. Особую роль личные библиотеки играли в российской провинции, где они были важнейшей базой образования, центрами просвещения.
В настоящее время происходит кардинальное изменение ценностных потребностей человека в общении с книгой, ломается одна из лучших традиций культуры России — признание ее самой читающей страной мира. В связи с этим книжная культура в целом и феномен личных библиотек в частности требуют внимания и новой перспективной стратегии в осмыслении и развитии с точки зрения государственной культурной политики.
Личные библиотеки начали появляться IХ в. до н. э. В них хранились уже не документы, а литература для чтения – поэзия, исторические и философские труды, романы. В Древней Руси собирать личные библиотеки стали вскоре после образования самостоятельного государства. Владельцами их были люди, занимающие разное положение: митрополиты, епископы, князья, горожане. Среди «мудрых книжников» летописи называют Владимира I Святого (?–1015), Ярослава Мудрого (около 978–1054), Владимира Мономаха (1053–1125), Ярослава Осмомысла, князя Галицкого (?–1187), Константина Ростовского (1186–1218), Владимира Васильевича Волынского (вторая половина ХIII в.).
Сколько существует книга, столько существуют и собиратели редких книг, библиофилы. Французский король Филипп II Август обладал громадным по тем временам книжным собранием в 120 томов. Свои библиотеки были у Ярослава Мудрого, Ивана Грозного. Библиофилами были Медичи, Сфорца. У царей Михаила, Алексея и других имелись крупные личные библиотеки. Собирал книги Пётр I, Екатерина II приобрела всю библиотеку Вольтера.
В ХV в. появились привычка к серьёзной работе с книгой и библиофильское тщеславие. Из светских личных библиотек того времени наиболее известна сокровищница московских правителей, достигшая своего расцвета при Иване Грозном. Загадочна судьба библиотеки самого царя: некоторые утверждают, будто она до сих пор сохраняется где-то в кремлёвских подземельях. Библиотеку не раз старательно разыскивали русские и иностранные специалисты, но безуспешно. В целом вопрос о царской библиотеке ХVI в. чрезвычайно запутан.
Крупные светские книжные собрания ХVI в. возникали у именитых бояр. Материальная обеспеченность и доступная для них образованность способствовали развитию в боярской среде потребности в книге. Но несомненно также, что появилась привычка к серьёзной работе с книгой, что книгой дорожили из-за её содержания. Из числа боярских книжных собраний наиболее известна библиотека князя Андрея Михайловича Курбского.
В ХVII в. библиотечное дело в России делает заметный шаг вперёд. Круг любителей чтения, владельцев личных библиотек в этом веке заметно расширился. Среди них – государственные деятели, писатели, учёные, представители духовенства, наиболее просвещённые монахи, служивые люди, крестьяне. Создавались собрания, состоявшие из нескольких десятков и даже сотен томов.
Из владельцев крупных и наиболее примечательных книжных собраний, принадлежащих деятелям церкви ХVII в., выделяется прежде всего патриарх Никон. Его собрание, вошедшее в патриаршую библиотеку, было чрезвычайно богато. Большое собрание книг имел Симеон Полоцкий (1629–1680) – общественный и церковный деятель, писатель, проповедник и поэт. В его библиотеке было немало инкунабул, значительное количество палеотипов, а тематика литературы включала описания отцов церкви, исторические сочинения, издания произведений античных авторов, книги по философии, астрономии, баллистике, различные справочники, собственные сочинения. Даже с позиций сегодняшнего дня Симеона Полоцкого можно назвать выдающимся библиофилом, книголюбом и книгособирателем.
К концу ХVII века значение церковных библиотек стало ослабевать. Реформы Петра I в области введения гражданской азбуки, различных светских институций, широкое развитие книгопечатания вывели на авансцену светские библиотеки общественного пользования, ядро фонда которых обычно состояло из пожертвований первых лиц государства – императоров, царей, других верховных правителей. Пётр I книги покупал, принимал в дар, по наследству, получал из типографий. Из царской библиотеки книги выдавались родовой знати, придворному окружению. В неё легче, чем в другие хранилища, был открыт доступ гражданской литературе.
Книгопечатание увеличило тиражи книг в тысячи раз, и во столько же выросло число читателей. Возникли первые публичные библиотеки и книжные лавки, а шкафы с книгами появились не только во дворцах знати, но и в домах обычных, хотя и не бедных людей. Иметь личную библиотеку по-прежнему считалось престижным, и никогда, пожалуй, книжное дело не достигало таких высот, как в XIX веке. Иллюстрации лучших художников, золотое тиснение на обложках, изысканные виньетки, невиданное разнообразие шрифтов, дорогая бумага.
Конечно, ничем хорошим такой декаданс кончиться не мог. В России Октябрьская революция временно покончила с искусством книги, сведя его к агитационным брошюрам на серой бумаге. Книжное дело спас Горький, который еще в юности покупал на заработанные гроши дешевые издания классиков, а позже собрал замечательную библиотеку. Авторитет «Буревестника революции» помог понять, что хорошая книга не только та, в которой написаны полезные вещи. - книга должна быть еще и красивой. Настоящими произведениями искусства были и многотомные издания классиков, и выпуски серии «Жизнь замечательных людей», тоже основанной Горьким. А уж детская книга советских времен вообще была лучшей в мире. К тому же все это издавалось невиданными прежде тиражами - 100 тысяч и больше, но и они не могли утолить книжный голод. Книги, особенно собрания сочинений и произведения модных иностранных авторов вроде Хемингуэя, были дефицитом и предметом гордости, выставляемым напоказ.
Впервой трети XX века на Западе случилась еще одна книжная революция - на рынок ворвались дешевые книги. Блестяще-яркие обложки оттеснили солидные «переплетные» издания на обочину. Последним волей-неволей пришлось подражать своим конкурентам и в смысле яркости, и по части рекламы. И хотя книги стали рекламироваться так же, как продукты питания, конкуренции не вышло: и массовая литература, и серьезные книги пострадали от телевидения, отобравшего у них львиную долю поклонников. Если в 1937 году книги регулярно читали 45% американцев, то к 1979-му эта доля уменьшилась вдвое. В нашей, еще недавно самой читающей, стране положение такое же, если не хуже - работающим читать некогда, а безработным постоянно дорожающие книги просто не по карману. Да и личные библиотеки, когда-то бережно собираемые, все реже можно увидеть в домах: иметь их уже не престижно.
Сегодня каждый год в мире издается примерно 800 тысяч названий книг общим тиражом 7 миллиардов. Это в десятки раз больше, чем столетие назад, однако все наперебой твердят о кризисе книгоиздания. Причина - появление компьютера и Интернета, которые сделали большую часть содержащейся в книгах информации доступной в электронном виде. Эксперты говорят о наступлении «постгутенберговской эпохи», но никто не знает еще, к чему это приведет. Ясно одно - даже если бумагу заменит экран монитора, если уйдут и незабываемый книжный запах, и вкрадчивый шелест страниц, читать люди не перестанут. И значит, книга не умрет никогда - та книга, которой поочередно были глиняная табличка, пальмовый лист и папирусный свиток. «Книги, - говорил Фрэнсис Бэкон, - корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению».
Зачем же нужна личная, домашняя библиотека? Говоря предельно просто – это кладовая знаний, которая помогает человеку в его жизни. Ведь в библиотеку входят различного рода энциклопедии, которых порой не хватает при написании конспекта или материала, книги классиков, которые проходят дети в школе, а потом повторяют добрую их половину в институте, книги знаменитых писателей. Книги, которые стоят дома, могут не только помочь при написании статьи, но и спасти от безделья, помочь в трудную минуту нужной информацей.
Если же не вдаваться в образовательную функцию книг, то посмотрите, как книги украшают комнату. Без книг полки кажутся пустыми, никчемными. Даже если у вас полно сувениров, они не смогут сравниться с полкой книг таких авторов, как Толстой, Достоевский, Лермонтов, Тургенев, Данте, Сервантес, Боккаччо.
Сейчас большинство людей предпочитает создавать электронные библиотеки. Но ведь буквы на экране монитора не могут заменить книжных страниц. Многим по-прежнему очень приятно открыть книгу с белоснежными страницами и аккуратно напечатанными буквами. И, главное, книгу всегда держать приятнее, чем тот же КПК или мобильный телефон, щелкая через каждые пять секунд клавишами, чтобы перевернуть страницу.
Домашняя библиотека говорит ещё и об образованности человека, ведь мы покупаем книги не просто так, чтобы заполнить ими полки, а для того, чтобы прочитать их и узнать что-то новое.
Состав и характер домашней библиотеки зависит от духовных потребностей, интересов, литературных вкусов и профессий членов семьи. Возникают и формируются они по-разному. Можно говорить о наличии нескольких типов таких библиотек: рабочая — вспомогательного, справочного характера; специальная, посвященная одной или нескольким узким темам или проблемам; универсальная — общекультурного, общеобразовательного характера; библиофильская, содержащая редкие издания. Далеко не все библиотеки укладываются в такие, схемы. Чаще книжные собрания сочетают признаки нескольких типов. Личная библиотека подбирается в соответствии с потребностями и вкусами хозяина. Количество собранных томов всегда радует книголюбов. Их можно понять. Не случайно характеристика любой библиотеки начинается с цифр, однако главное не в них. Наибольшую ценность для любой семьи представляют библиотеки, которые создаются не как коллекции для престижа, а как необходимые помощники в работе, учёбе, общественной деятельности, верные друзья в часы досуга.
Жизнь показала, что есть один общий критерий: библиотека тем лучше, чем меньше в ней книг, которые после прочтения ставятся на полку и больше с неё не снимаются. Хорошая домашняя библиотека — это продуманное собрание, в котором случайные книги появляются редко и обычно не задерживаются.
Состав домашней библиотеки прежде всего определяется профессией (настоящей или будущей) членов семьи, уровнем их образования. В неё должны входить специальная или учебная , литература, которая необходима для повседневной работы, учебных занятий, повышения квалификации. Нельзя полностью отказываться от политических, социально-экономических и научно-популярных изданий по различным отраслям знаний. В домашнюю библиотеку обязательно должна входить справочная литература: энциклопедические издания, различные словари, разнообразная справочная литература.
Ведущим разделом в большинстве домашних библиотек является раздел художественной литературы. В нём целесообразно иметь только те книги, которые многократно перечитываются, или собрания сочинений любимых писателей. Для однократного чтения книги лучше брать в массовой библиотеке. А обилие собраний сочинений ещё не является свидетельством хорошей и умело подобранной библиотеки. Многие любители книги избирают тематический принцип подбора художественной литературы и стремятся приобрести наиболее значительные произведения писателей. Такая целеустремлённость обогащает собирателя, побуждая обращаться к библиографическим пособиям, углубленно интересоваться литературой, позволяет ограничить свою библиотеку разумными пределами.
Обязательной составной частью библиотеки в каждой семье должны быть детские книги. Их можно приобрести заранее, пока дети растут. Однако подбор детской литературы необходимо осуществлять ещё более вдумчиво, чем взрослой, так как это уже в раннем возрасте способствует формированию у детей правильных читательских интересов. Возрастное предназначение книг помогает правильно организовать детское чтение в. семье.
Книголюб должен заботиться не только о составе, но и об организации книжного собрания: его библиотека должна находиться в таком состоянии, чтобы ею легко было пользоваться, одновременно чтобы она украшала, облагораживала комнату, а не захламляла её. Разнообразные шкафы, стеллажи, полки для книг продаются отдельно, входят во многие гарнитуры. Умельцы сами мастерят книжные полки, что позволяет размещать книги в простенках, нишах, промежутках между предметами обстановки. В шкафах целесообразно хранить очень редкие, дорогие вам книги, а также издания в старых изношенных переплётах, периодику. Литература, которой пользуются постоянно, должна находиться на полках.
Для начинающего собирать домашнюю библиотеку готовых рецептов не бывает. Истинные любители книг постепенно становятся книговедами, хорошо освоившими культуру чтения и свободно ориентирующимися в океане книжной продукции. Этому способствует увлекательная деятельность по созданию домашних библиотек.
"... Я стал смотреть на полки с книгами. Боже мой, внезапно подумал я, ощутив холод в сердце, ведь это же, конечно, последняя моя библиотека! Больше библиотек у меня уже не будет. Поздно. Эта моя библиотека — пятая и теперь уже последняя. От первой осталась у меня только одна книга, ныне сделавшаяся библиографической редкостью: П. В. Макаров. "Адъютант генерала Май-Маевского". По этой книге недавно отснят был телевизионный сериал "Адъютант его превосходительства", картина неплохая и даже хорошая, только вот с самой книгой она почти не соотносится. В книге все куда серьезней и основательней, хотя приключений и подвигов куда как меньше. Этот Павел Васильевич Макаров был, как видно, значительным человеком, и приятно читать на обороте титульного листа дарственную надпись, сделанную химическим карандашом: "Дорогому товарищу А. Сорокину. Пусть эта книга послужит памятью о живой фигуре адъютанта ген. Май-Маевского зам. Командира Крымской Повстанческой. С искренним партизанским приветом П. В. Макаров. 6.IX 1927 года, г. Ленинград". Могу себе представить, как дорожил, наверное, этой книгой отец мой Александр Александрович Сорокин. Впрочем, ничего этого я не помню. И совершенно не помню, как книга ухитрилась уцелеть, когда дом наш в Ленинграде разбомбило и первая библиотека погибла вся.
От второй же библиотеки ничего не осталось вообще. Я собрал ее в Канске, где два года, до самого скандала со мной, преподавал на курсах. По обстоятельствам выезд мой из Канска был стремительным и управлялся свыше — решительно и непреклонно. Упаковать книги мы с Кларой тогда успели, и даже успели их отправить малой скоростью в Иркутск, но мы-то с Кларой в Иркутске пробыли всего два дня, а через неделю были уже в Корсакове, а еще через неделю уже плыли на тральщике в Петропавловск, так что вторая библиотека моя так меня и не нашла.
До сих пор жалко, сил нет. Там у меня были четыре томика "Тарзана" на английском, которые я купил во время отпуска в букинистическом, что на Литейном в Ленинграде; "Машина времени" и сборник рассказов Уэллса из приложения ко "Всемирному следопыту" с иллюстрациями Фитингофа; переплетенный комплект "Вокруг света" за 1927 год… Я страстно любил тогда чтение такого рода. А было еще во второй моей библиотеке несколько книг с совершенно особенной судьбой.
В пятьдесят втором году по Вооруженным Силам вышел приказ списать и уничтожить всю печатную продукцию идеологически вредного содержания. А в книгохранилище наших курсов свалена была трофейная библиотека, принадлежавшая, видимо, какому-то придворному маньчжоугоского императора Пу И. И, конечно же, ни у кого не было ни желания, ни возможности разобраться, где среди тысяч томов на японском, китайском, корейском, английском и немецком языках, где в этой уже приплесневевшей груде агнцы, а где козлища, и приказано было списать ее целиком.
…Был разгар лета, и жара стояла, и корчились переплеты в жарких черно-кровавых кучах, и чумазые, как черти в аду, курсанты суетились, и летали над всем расположением невесомые клочья пепла, а по ночам, невзирая на строжайший запрет, мы, офицеры-преподаватели, пробирались к заготовленным на завтра штабелям, хищно бросались, хватали, что попадало под руку, и уносили домой. Мне досталась превосходная "История Японии" на английском языке, "История сыска в эпоху Мэйдзи"… а-а, все равно: ни тогда, ни потом не было у меня времени все это толком прочитать.
Третью библиотеку я отдал Паранайскому дому культуры, когда в пятьдесят пятом году возвращался с Камчатки на материк.
И как это я тогда решился подать рапорт об увольнении? Ведь я был никто тогда, ничего решительно не умел, ничему не был обучен для гражданской жизни, с капризной женой и золотушной Катькой на шее… Нет, никогда бы я не рискнул, если бы хоть что-нибудь светило мне в армии. Но ничего не светило мне в армии, а ведь был я тогда молодой, честолюбивый, страшно мне было представить себя на годы и годы вперед все тем же лейтенантом, все тем же переводчиком, все в той же дивизии.
Странно, что я никогда не пишу об этом времени. Это же материал, который интересен любому читателю. С руками бы оторвал это любой читатель, в особенности если писать в этакой мужественной современной манере, которую я лично уже давно терпеть не могу, но которая почему-то всем очень нравится. Например:
"На палубе "Коньэй-мару" было скользко, и пахло испорченной рыбой и квашеной редькой. Стекла рубки были разбиты и заклеены бумагой…"
(Тут ценно как можно чаще повторять "были", "был", "было". Стекла были разбиты, морда была перекошена…)
"Валентин, придерживая на груди автомат, пролез в рубку. "Сэнтё, выходи", — строго сказал он. К нам вылез шкипер. Он был старый, сгорбленный, лицо у него было голое, под подбородком торчал редкий седой волос. На голове у него была косынка с красными иероглифами, на правой стороне синей куртки тоже были иероглифы, только белые. На ногах шкипера были теплые носки с большим пальцем. Шкипер подошел к нам, сложил руки перед грудью и поклонился. "Спроси его, знает ли он, что забрался в наши воды", — приказал майор. Я спросил. Шкипер ответил, что не знает. "Спроси его, знает ли он, что лов в пределах двенадцатимильной зоны запрещен", — приказал майор".
(Это тоже ценно: приказал, приказал, приказал…)
"Я спросил. Шкипер ответил, что знает, и губы его раздвинулись, обнажив редкие желтые зубы. "Скажи ему, что мы арестовываем судно и команду", — приказал майор. Я перевел. Шкипер часто закивал, а может быть, у него затряслась голова. Он снова сложил ладони перед грудью и заговорил быстро и неразборчиво. "Что он говорит?" — спросил майор. Насколько я понял, шкипер просил отпустить шхуну. Он говорил, что они не могут вернуться домой без рыбы, что все они умрут с голоду. Он говорил на каком-то диалекте, вместо "ки" говорил "кси", вместо "цу" говорил "ту", понять его было очень трудно…"
Иногда мне кажется, что такое я мог бы писать километрами. Но скорее всего, это не так. На километры можно тянуть лишь то, к чему вполне равнодушен.
Через неделю, когда мы расставались, шкипер подарил мне томик Кикутикана и "Человек-тень" Эдогавы. Вот они стоят рядышком, Паранайскому дому культуры они были ни к чему. "Человек-тень" — первая японская книга, которую я прочитал от начала до конца. Нравится мне Хираи Таро, недаром он взял такой псевдоним: Эдогава Рампо — Эдгар Аллан По.
А четвертая библиотека осталась у Клары. И господь с ними обеими..." (с)
Братья Стругацкие "Хромая судьба"
Возможно ли представить себе просвещенный дом и очаг без книг?
Н. К. Рерих.
Н. К. Рерих.
Библиотеки впервые появились на древнем Востоке. Обычно первой библиотекой называют собрание глиняных табличек, приблизительно 2500 год до н. э., найденное в храме вавилонского города Ниппур. В одной из гробниц близ египетских Фив был обнаружен ящик с папирусами времени II переходного периода (XVIII — XVII вв. до н. э.). В эпоху Нового царства Рамсесом II было собрано около 20 000 папирусов. Самая известная древневосточная библиотека — собрание клинописных табличек из дворца ассирийского царя VII века до н. э. Ашшурбанипала в Ниневии. Основная часть табличек содержит юридическую информацию. В древней Греции первая публичная библиотека была основана в Гераклее тираном Клеархом (IV век до н. э.).
Крупнейшим центром античной книжности стала Александрийская библиотека. Она была создана в III веке до н. э. Птолемеем I и была центром образования всего эллинистического мира. Александрийская библиотека являлась частью комплекса mouseĩon (музей). В mouseĩon входило 200 000 папирусов в Храме (почти все библиотеки античности были при храмах) и 700 000 документов в Школе. Музей и большая часть Александрийской библиотеки были уничтожены приблизительно в 270 году нашей эры.
В Средние века очагами книжности были монастырские библиотеки, при которых действовали скриптории. Там переписывалось не только Священное писание и сочинения Отцов Церкви, но и произведения античных авторов. В эпоху Ренессанса деятели Возрождения, буквально, охотились за сохранявшимися в монастырях греческими и латинскими текстами. Из-за огромной стоимости манускриптов и трудоёмкости их изготовления книги приковывались к библиотечным полкам цепями.
Появление книгопечатания внесло огромные изменения в облик и деятельность библиотек, все более теперь отличавшихся от архивов. Библиотечные фонды начинают стремительно разрастаться. С распространением грамотности в Новое время растёт также число посетителей библиотек.
читать дальшеБиблиотека - один из древнейших культурных институтов. За долгий период человеческой истории ее социальные функции претерпели существенные изменения. Назначением первых библиотек было хранение документов. Со времени своего возникновения до сегодняшних дней библиотека прошла первый этап эволюции общественной миссии: от обслуживания нужд правящей элиты до удовлетворения общественных потребностей. Библиотека превратилась в социальный институт, включающий информационные и культурные компоненты и обеспечивающий устойчивость связей и отношений в рамках общества. Роль современной публичной библиотеки в социальной инфраструктуре не ограничивается информационной функцией. Традиционно библиотеки являются культурными и досуговыми центрами для всех слоёв населения города.
Среди наиболее значимых признаков классификации библиотек, определяемых внешней средой, нередко называют их социальное (общественное) назначение. Основываясь на социальном назначении библиотек, которое заключается в удовлетворении информационных потребностей пользователей, можно выделить три рода библиотек: общие, специальные и личные.
Личные библиотеки — заметная часть культуры любой страны. Постепенное возвращение к культурным ценностям прошлого заставляет обратиться к изучению культурных памятников, в том числе личных библиотек. Возникнув раньше библиотек общественного пользования, они стали основой их формирования, не утратив своей первостепенной значимости. Изучая личные книжные собрания, можно получить уникальные сведения для понимания своеобразия культур, менталитета народа, который проявляется и в отношении к книге, ощутить дух эпохи, понять общественные настроения того или иного периода истории.
В последние годы в России заметно усилился интерес к изучению личных библиотек. Методологическая революция в гуманитарных науках, новая концепция развития культуры, в которой центральное место занимают такие приоритетные направления, как созидательная, творческая роль личности, знаменует стремление к изучению не только крупномасштабных, глобальных явлений, но и «индивидуумов»: выдающихся личностей и обычных людей. Происходит познание мира «изнутри», через человека, проникновение в мир его интересов, увлечений, привлечение внимания к культурным формам и институтам, в которых проходит становление и развитие личности, осуществляется ее самовыражение в культуре. Нет более точного индикатора, отражающего скрытую интеллектуальную и духовную жизнь человека, чем личная библиотека. «Личную библиотеку считают визитной карточкой хозяина», - констатировал Д. С. Лихачев. Особую роль личные библиотеки играли в российской провинции, где они были важнейшей базой образования, центрами просвещения.
В настоящее время происходит кардинальное изменение ценностных потребностей человека в общении с книгой, ломается одна из лучших традиций культуры России — признание ее самой читающей страной мира. В связи с этим книжная культура в целом и феномен личных библиотек в частности требуют внимания и новой перспективной стратегии в осмыслении и развитии с точки зрения государственной культурной политики.
Личные библиотеки начали появляться IХ в. до н. э. В них хранились уже не документы, а литература для чтения – поэзия, исторические и философские труды, романы. В Древней Руси собирать личные библиотеки стали вскоре после образования самостоятельного государства. Владельцами их были люди, занимающие разное положение: митрополиты, епископы, князья, горожане. Среди «мудрых книжников» летописи называют Владимира I Святого (?–1015), Ярослава Мудрого (около 978–1054), Владимира Мономаха (1053–1125), Ярослава Осмомысла, князя Галицкого (?–1187), Константина Ростовского (1186–1218), Владимира Васильевича Волынского (вторая половина ХIII в.).
Сколько существует книга, столько существуют и собиратели редких книг, библиофилы. Французский король Филипп II Август обладал громадным по тем временам книжным собранием в 120 томов. Свои библиотеки были у Ярослава Мудрого, Ивана Грозного. Библиофилами были Медичи, Сфорца. У царей Михаила, Алексея и других имелись крупные личные библиотеки. Собирал книги Пётр I, Екатерина II приобрела всю библиотеку Вольтера.
В ХV в. появились привычка к серьёзной работе с книгой и библиофильское тщеславие. Из светских личных библиотек того времени наиболее известна сокровищница московских правителей, достигшая своего расцвета при Иване Грозном. Загадочна судьба библиотеки самого царя: некоторые утверждают, будто она до сих пор сохраняется где-то в кремлёвских подземельях. Библиотеку не раз старательно разыскивали русские и иностранные специалисты, но безуспешно. В целом вопрос о царской библиотеке ХVI в. чрезвычайно запутан.
Крупные светские книжные собрания ХVI в. возникали у именитых бояр. Материальная обеспеченность и доступная для них образованность способствовали развитию в боярской среде потребности в книге. Но несомненно также, что появилась привычка к серьёзной работе с книгой, что книгой дорожили из-за её содержания. Из числа боярских книжных собраний наиболее известна библиотека князя Андрея Михайловича Курбского.
В ХVII в. библиотечное дело в России делает заметный шаг вперёд. Круг любителей чтения, владельцев личных библиотек в этом веке заметно расширился. Среди них – государственные деятели, писатели, учёные, представители духовенства, наиболее просвещённые монахи, служивые люди, крестьяне. Создавались собрания, состоявшие из нескольких десятков и даже сотен томов.
Из владельцев крупных и наиболее примечательных книжных собраний, принадлежащих деятелям церкви ХVII в., выделяется прежде всего патриарх Никон. Его собрание, вошедшее в патриаршую библиотеку, было чрезвычайно богато. Большое собрание книг имел Симеон Полоцкий (1629–1680) – общественный и церковный деятель, писатель, проповедник и поэт. В его библиотеке было немало инкунабул, значительное количество палеотипов, а тематика литературы включала описания отцов церкви, исторические сочинения, издания произведений античных авторов, книги по философии, астрономии, баллистике, различные справочники, собственные сочинения. Даже с позиций сегодняшнего дня Симеона Полоцкого можно назвать выдающимся библиофилом, книголюбом и книгособирателем.
К концу ХVII века значение церковных библиотек стало ослабевать. Реформы Петра I в области введения гражданской азбуки, различных светских институций, широкое развитие книгопечатания вывели на авансцену светские библиотеки общественного пользования, ядро фонда которых обычно состояло из пожертвований первых лиц государства – императоров, царей, других верховных правителей. Пётр I книги покупал, принимал в дар, по наследству, получал из типографий. Из царской библиотеки книги выдавались родовой знати, придворному окружению. В неё легче, чем в другие хранилища, был открыт доступ гражданской литературе.
Книгопечатание увеличило тиражи книг в тысячи раз, и во столько же выросло число читателей. Возникли первые публичные библиотеки и книжные лавки, а шкафы с книгами появились не только во дворцах знати, но и в домах обычных, хотя и не бедных людей. Иметь личную библиотеку по-прежнему считалось престижным, и никогда, пожалуй, книжное дело не достигало таких высот, как в XIX веке. Иллюстрации лучших художников, золотое тиснение на обложках, изысканные виньетки, невиданное разнообразие шрифтов, дорогая бумага.
Конечно, ничем хорошим такой декаданс кончиться не мог. В России Октябрьская революция временно покончила с искусством книги, сведя его к агитационным брошюрам на серой бумаге. Книжное дело спас Горький, который еще в юности покупал на заработанные гроши дешевые издания классиков, а позже собрал замечательную библиотеку. Авторитет «Буревестника революции» помог понять, что хорошая книга не только та, в которой написаны полезные вещи. - книга должна быть еще и красивой. Настоящими произведениями искусства были и многотомные издания классиков, и выпуски серии «Жизнь замечательных людей», тоже основанной Горьким. А уж детская книга советских времен вообще была лучшей в мире. К тому же все это издавалось невиданными прежде тиражами - 100 тысяч и больше, но и они не могли утолить книжный голод. Книги, особенно собрания сочинений и произведения модных иностранных авторов вроде Хемингуэя, были дефицитом и предметом гордости, выставляемым напоказ.
Впервой трети XX века на Западе случилась еще одна книжная революция - на рынок ворвались дешевые книги. Блестяще-яркие обложки оттеснили солидные «переплетные» издания на обочину. Последним волей-неволей пришлось подражать своим конкурентам и в смысле яркости, и по части рекламы. И хотя книги стали рекламироваться так же, как продукты питания, конкуренции не вышло: и массовая литература, и серьезные книги пострадали от телевидения, отобравшего у них львиную долю поклонников. Если в 1937 году книги регулярно читали 45% американцев, то к 1979-му эта доля уменьшилась вдвое. В нашей, еще недавно самой читающей, стране положение такое же, если не хуже - работающим читать некогда, а безработным постоянно дорожающие книги просто не по карману. Да и личные библиотеки, когда-то бережно собираемые, все реже можно увидеть в домах: иметь их уже не престижно.
Сегодня каждый год в мире издается примерно 800 тысяч названий книг общим тиражом 7 миллиардов. Это в десятки раз больше, чем столетие назад, однако все наперебой твердят о кризисе книгоиздания. Причина - появление компьютера и Интернета, которые сделали большую часть содержащейся в книгах информации доступной в электронном виде. Эксперты говорят о наступлении «постгутенберговской эпохи», но никто не знает еще, к чему это приведет. Ясно одно - даже если бумагу заменит экран монитора, если уйдут и незабываемый книжный запах, и вкрадчивый шелест страниц, читать люди не перестанут. И значит, книга не умрет никогда - та книга, которой поочередно были глиняная табличка, пальмовый лист и папирусный свиток. «Книги, - говорил Фрэнсис Бэкон, - корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению».
Зачем же нужна личная, домашняя библиотека? Говоря предельно просто – это кладовая знаний, которая помогает человеку в его жизни. Ведь в библиотеку входят различного рода энциклопедии, которых порой не хватает при написании конспекта или материала, книги классиков, которые проходят дети в школе, а потом повторяют добрую их половину в институте, книги знаменитых писателей. Книги, которые стоят дома, могут не только помочь при написании статьи, но и спасти от безделья, помочь в трудную минуту нужной информацей.
Если же не вдаваться в образовательную функцию книг, то посмотрите, как книги украшают комнату. Без книг полки кажутся пустыми, никчемными. Даже если у вас полно сувениров, они не смогут сравниться с полкой книг таких авторов, как Толстой, Достоевский, Лермонтов, Тургенев, Данте, Сервантес, Боккаччо.
Сейчас большинство людей предпочитает создавать электронные библиотеки. Но ведь буквы на экране монитора не могут заменить книжных страниц. Многим по-прежнему очень приятно открыть книгу с белоснежными страницами и аккуратно напечатанными буквами. И, главное, книгу всегда держать приятнее, чем тот же КПК или мобильный телефон, щелкая через каждые пять секунд клавишами, чтобы перевернуть страницу.
Домашняя библиотека говорит ещё и об образованности человека, ведь мы покупаем книги не просто так, чтобы заполнить ими полки, а для того, чтобы прочитать их и узнать что-то новое.
Состав и характер домашней библиотеки зависит от духовных потребностей, интересов, литературных вкусов и профессий членов семьи. Возникают и формируются они по-разному. Можно говорить о наличии нескольких типов таких библиотек: рабочая — вспомогательного, справочного характера; специальная, посвященная одной или нескольким узким темам или проблемам; универсальная — общекультурного, общеобразовательного характера; библиофильская, содержащая редкие издания. Далеко не все библиотеки укладываются в такие, схемы. Чаще книжные собрания сочетают признаки нескольких типов. Личная библиотека подбирается в соответствии с потребностями и вкусами хозяина. Количество собранных томов всегда радует книголюбов. Их можно понять. Не случайно характеристика любой библиотеки начинается с цифр, однако главное не в них. Наибольшую ценность для любой семьи представляют библиотеки, которые создаются не как коллекции для престижа, а как необходимые помощники в работе, учёбе, общественной деятельности, верные друзья в часы досуга.
Жизнь показала, что есть один общий критерий: библиотека тем лучше, чем меньше в ней книг, которые после прочтения ставятся на полку и больше с неё не снимаются. Хорошая домашняя библиотека — это продуманное собрание, в котором случайные книги появляются редко и обычно не задерживаются.
Состав домашней библиотеки прежде всего определяется профессией (настоящей или будущей) членов семьи, уровнем их образования. В неё должны входить специальная или учебная , литература, которая необходима для повседневной работы, учебных занятий, повышения квалификации. Нельзя полностью отказываться от политических, социально-экономических и научно-популярных изданий по различным отраслям знаний. В домашнюю библиотеку обязательно должна входить справочная литература: энциклопедические издания, различные словари, разнообразная справочная литература.
Ведущим разделом в большинстве домашних библиотек является раздел художественной литературы. В нём целесообразно иметь только те книги, которые многократно перечитываются, или собрания сочинений любимых писателей. Для однократного чтения книги лучше брать в массовой библиотеке. А обилие собраний сочинений ещё не является свидетельством хорошей и умело подобранной библиотеки. Многие любители книги избирают тематический принцип подбора художественной литературы и стремятся приобрести наиболее значительные произведения писателей. Такая целеустремлённость обогащает собирателя, побуждая обращаться к библиографическим пособиям, углубленно интересоваться литературой, позволяет ограничить свою библиотеку разумными пределами.
Обязательной составной частью библиотеки в каждой семье должны быть детские книги. Их можно приобрести заранее, пока дети растут. Однако подбор детской литературы необходимо осуществлять ещё более вдумчиво, чем взрослой, так как это уже в раннем возрасте способствует формированию у детей правильных читательских интересов. Возрастное предназначение книг помогает правильно организовать детское чтение в. семье.
Книголюб должен заботиться не только о составе, но и об организации книжного собрания: его библиотека должна находиться в таком состоянии, чтобы ею легко было пользоваться, одновременно чтобы она украшала, облагораживала комнату, а не захламляла её. Разнообразные шкафы, стеллажи, полки для книг продаются отдельно, входят во многие гарнитуры. Умельцы сами мастерят книжные полки, что позволяет размещать книги в простенках, нишах, промежутках между предметами обстановки. В шкафах целесообразно хранить очень редкие, дорогие вам книги, а также издания в старых изношенных переплётах, периодику. Литература, которой пользуются постоянно, должна находиться на полках.
Для начинающего собирать домашнюю библиотеку готовых рецептов не бывает. Истинные любители книг постепенно становятся книговедами, хорошо освоившими культуру чтения и свободно ориентирующимися в океане книжной продукции. Этому способствует увлекательная деятельность по созданию домашних библиотек.
"... Я стал смотреть на полки с книгами. Боже мой, внезапно подумал я, ощутив холод в сердце, ведь это же, конечно, последняя моя библиотека! Больше библиотек у меня уже не будет. Поздно. Эта моя библиотека — пятая и теперь уже последняя. От первой осталась у меня только одна книга, ныне сделавшаяся библиографической редкостью: П. В. Макаров. "Адъютант генерала Май-Маевского". По этой книге недавно отснят был телевизионный сериал "Адъютант его превосходительства", картина неплохая и даже хорошая, только вот с самой книгой она почти не соотносится. В книге все куда серьезней и основательней, хотя приключений и подвигов куда как меньше. Этот Павел Васильевич Макаров был, как видно, значительным человеком, и приятно читать на обороте титульного листа дарственную надпись, сделанную химическим карандашом: "Дорогому товарищу А. Сорокину. Пусть эта книга послужит памятью о живой фигуре адъютанта ген. Май-Маевского зам. Командира Крымской Повстанческой. С искренним партизанским приветом П. В. Макаров. 6.IX 1927 года, г. Ленинград". Могу себе представить, как дорожил, наверное, этой книгой отец мой Александр Александрович Сорокин. Впрочем, ничего этого я не помню. И совершенно не помню, как книга ухитрилась уцелеть, когда дом наш в Ленинграде разбомбило и первая библиотека погибла вся.
От второй же библиотеки ничего не осталось вообще. Я собрал ее в Канске, где два года, до самого скандала со мной, преподавал на курсах. По обстоятельствам выезд мой из Канска был стремительным и управлялся свыше — решительно и непреклонно. Упаковать книги мы с Кларой тогда успели, и даже успели их отправить малой скоростью в Иркутск, но мы-то с Кларой в Иркутске пробыли всего два дня, а через неделю были уже в Корсакове, а еще через неделю уже плыли на тральщике в Петропавловск, так что вторая библиотека моя так меня и не нашла.
До сих пор жалко, сил нет. Там у меня были четыре томика "Тарзана" на английском, которые я купил во время отпуска в букинистическом, что на Литейном в Ленинграде; "Машина времени" и сборник рассказов Уэллса из приложения ко "Всемирному следопыту" с иллюстрациями Фитингофа; переплетенный комплект "Вокруг света" за 1927 год… Я страстно любил тогда чтение такого рода. А было еще во второй моей библиотеке несколько книг с совершенно особенной судьбой.
В пятьдесят втором году по Вооруженным Силам вышел приказ списать и уничтожить всю печатную продукцию идеологически вредного содержания. А в книгохранилище наших курсов свалена была трофейная библиотека, принадлежавшая, видимо, какому-то придворному маньчжоугоского императора Пу И. И, конечно же, ни у кого не было ни желания, ни возможности разобраться, где среди тысяч томов на японском, китайском, корейском, английском и немецком языках, где в этой уже приплесневевшей груде агнцы, а где козлища, и приказано было списать ее целиком.
…Был разгар лета, и жара стояла, и корчились переплеты в жарких черно-кровавых кучах, и чумазые, как черти в аду, курсанты суетились, и летали над всем расположением невесомые клочья пепла, а по ночам, невзирая на строжайший запрет, мы, офицеры-преподаватели, пробирались к заготовленным на завтра штабелям, хищно бросались, хватали, что попадало под руку, и уносили домой. Мне досталась превосходная "История Японии" на английском языке, "История сыска в эпоху Мэйдзи"… а-а, все равно: ни тогда, ни потом не было у меня времени все это толком прочитать.
Третью библиотеку я отдал Паранайскому дому культуры, когда в пятьдесят пятом году возвращался с Камчатки на материк.
И как это я тогда решился подать рапорт об увольнении? Ведь я был никто тогда, ничего решительно не умел, ничему не был обучен для гражданской жизни, с капризной женой и золотушной Катькой на шее… Нет, никогда бы я не рискнул, если бы хоть что-нибудь светило мне в армии. Но ничего не светило мне в армии, а ведь был я тогда молодой, честолюбивый, страшно мне было представить себя на годы и годы вперед все тем же лейтенантом, все тем же переводчиком, все в той же дивизии.
Странно, что я никогда не пишу об этом времени. Это же материал, который интересен любому читателю. С руками бы оторвал это любой читатель, в особенности если писать в этакой мужественной современной манере, которую я лично уже давно терпеть не могу, но которая почему-то всем очень нравится. Например:
"На палубе "Коньэй-мару" было скользко, и пахло испорченной рыбой и квашеной редькой. Стекла рубки были разбиты и заклеены бумагой…"
(Тут ценно как можно чаще повторять "были", "был", "было". Стекла были разбиты, морда была перекошена…)
"Валентин, придерживая на груди автомат, пролез в рубку. "Сэнтё, выходи", — строго сказал он. К нам вылез шкипер. Он был старый, сгорбленный, лицо у него было голое, под подбородком торчал редкий седой волос. На голове у него была косынка с красными иероглифами, на правой стороне синей куртки тоже были иероглифы, только белые. На ногах шкипера были теплые носки с большим пальцем. Шкипер подошел к нам, сложил руки перед грудью и поклонился. "Спроси его, знает ли он, что забрался в наши воды", — приказал майор. Я спросил. Шкипер ответил, что не знает. "Спроси его, знает ли он, что лов в пределах двенадцатимильной зоны запрещен", — приказал майор".
(Это тоже ценно: приказал, приказал, приказал…)
"Я спросил. Шкипер ответил, что знает, и губы его раздвинулись, обнажив редкие желтые зубы. "Скажи ему, что мы арестовываем судно и команду", — приказал майор. Я перевел. Шкипер часто закивал, а может быть, у него затряслась голова. Он снова сложил ладони перед грудью и заговорил быстро и неразборчиво. "Что он говорит?" — спросил майор. Насколько я понял, шкипер просил отпустить шхуну. Он говорил, что они не могут вернуться домой без рыбы, что все они умрут с голоду. Он говорил на каком-то диалекте, вместо "ки" говорил "кси", вместо "цу" говорил "ту", понять его было очень трудно…"
Иногда мне кажется, что такое я мог бы писать километрами. Но скорее всего, это не так. На километры можно тянуть лишь то, к чему вполне равнодушен.
Через неделю, когда мы расставались, шкипер подарил мне томик Кикутикана и "Человек-тень" Эдогавы. Вот они стоят рядышком, Паранайскому дому культуры они были ни к чему. "Человек-тень" — первая японская книга, которую я прочитал от начала до конца. Нравится мне Хираи Таро, недаром он взял такой псевдоним: Эдогава Рампо — Эдгар Аллан По.
А четвертая библиотека осталась у Клары. И господь с ними обеими..." (с)
Братья Стругацкие "Хромая судьба"
@темы: страницы истории, аптека для души